«Кричал, что зарежет, если мама вызовет полицию»: Дети о родителях-алкоголиках
Психиатр-нарколог Бахытжан Аширбеков говорит, что назвать статистику по алкоголизму тяжело. Множество казахстанцев страдают зависимостью, но не стоят на учёте. Развитие алкоголизма сложно отследить, и не существует точных критериев, с помощью которых можно однозначно назвать человека алкоголиком, если у него нет медицинской справки.
Поговорили с казахстанцами, чьи родители были алкоголиками — о детстве, насилии и любви к родителям.
Дисклеймер: материал содержит описание насилия и харассмента
Дисклеймер: имена героинь были изменены в целях анонимности
Автор
Малика муханова
Редактор
ДАМИНА МУКИТАНОВА
Иллюстрации
Ольга Цай
Виктория, 20
Моя семья состоит из четырёх человек: я, отец, мать и старшая сестра. Отца в живых нет почти год.
С матерью они познакомились в 1998 году. Мама тогда занималась коммерцией, и ей нужно было собрать мебель. Ей порекомендовали моего будущего отца. Маме было 32, отец был на десять лет старше. Через два года родилась я. Когда они познакомились с моей матерью, отец сказал ей: «Когда я выпью, я немного буяню». У мамы никто в семье не пил, так что, она даже представить себе не могла во что это выльется.
Моя мама человек работящий и всегда была при деньгах, чего не скажешь об отце. Он был ветреный, не сидел на месте, постоянно куда-то переезжал, деньги не экономил. Это стало причиной многих конфликтов. Их отношения были чем-то на грани ненависти и, возможно, любви. Думаю, они оставались вместе только потому, что у них есть общий ребёнок.
У меня много провалов в памяти из-за травматичного детства. Помню, что всегда были скандалы и постоянные визиты отца на 15 суток в милицию. Он пил, был тираном, даже довёл мою старшую сестру до попытки суицида. Она дочь моей матери от первого брака, соответственно, ей он приходился отчимом. Когда мне было шесть, а ей 15, она съела блистер таблеток.
Отец держал дверь и кричал, что если мама сейчас вызовет полицию, он зарежет меня
Отец держал дверь и кричал, что если мама сейчас вызовет полицию, он зарежет меня
Я с детства понимала, что это ненормально, когда человек не может стоять на ногах, кричит, буянит, избивает. Другие отцы приходят за ребёнком в детский садик в нормальном состоянии, а мой пришел пьяный и подрался с охранником. Поначалу он спрашивал, где его дочь, затем начал конфликт. Охранник свинтил отца, между ними завязалась драка. Я запрыгнула охраннику на спину, начала бить своими маленькими кулаками с криком «Отпустите папу!».
Когда мне было восемь лет, а сестра собиралась переходить в 11 класс, они снова поругались. Отец был пьяный и вынудил сестру убежать из дома, не взяв с собой даже обувь. Мама побежала за ней, а когда вернулась, отец запер дверь и не впускал её. Он держал дверь и кричал, что если она сейчас вызовет полицию, он зарежет меня.
Мать всегда говорила, что между детьми и мужиком она выбрала второе. Она могла постоять за себя — раскаленной сковородкой стукнуть по голове отцу или замахнуться на него чайником. Но я не знаю, почему она не защищала своих детей. Как-то я потеряла подставку для книги, а когда пришла домой, получила за это от него по шее. Он никогда не проявлял милость к своим детям. Мог ударить за полученную четверку. Не важно, трезвый он был или пьяный.
До сих пор помню, как пьяный отец лез к нам с домогательствами. Например, когда мне было десять, он напился на свой день рождения. Мама тогда лежала в больнице, а он подозвал меня к себе и начал трогать руками, поглаживать со словами: «Ну, ты же моя дочка». В отношении моей сестры все было гораздо хуже, ведь она ему неродная. К ней он в состоянии опьянения лез пальцами. Сестра пыталась пожаловаться матери, но она говорила, что та все выдумывает. Сейчас у них с матерью ни один разговор не обходится без ссор на тему того, что она выбрала не нас, а алкоголика.
У него не было постоянного места работы. Он был вспыльчивый, его постоянно увольняли, например, за драки на рабочем месте. Большую часть времени он был разнорабочим — там мебель собрать, здесь что-то починить, сантехнику сделать. Мать ему предъявляла претензии, они часто ссорились из-за этого. Несмотря на это, она ему и машину подарила, и деньги давала постоянно.
В 2009 году старшая сестра уехала в университет в Алматы. Я осталась одна и не понимала, что от алкоголизма лечат и можно обратиться за помощью. Все, что я делала — просто жила в страхе. Боялась сказать лишнее слово, не туда положить вещь, забыть протереть полку от пыли, ведь тебя за это побьет пьяный отец. Из-за ощущения постоянной опасности я разучилась доверять людям.
Я окончила школу с золотой медалью. Пятерки были вынужденной мерой, чтобы лишний раз не получать по шее. Я рисовала, ходила на танцы, много всего перепробовала, но не могла получать настоящее удовольствие ни от одного увлечения. На родительских собраниях меня хвалили за оценки и примерное поведение. Многие люди, которые растут в семьях подобных моей, стремятся всегда соответствовать правилам, потому что боятся агрессии или опасаются, что в них разочаруются. Сверстники и учителя не подозревали, что в моей семье могут быть проблемы, потому что видели хорошую картинку со стороны.
Как-то в школе нам дали тест на суицидальные мысли. После этого меня позвали к психологу. Она спросила, все ли у меня в порядке, а я ответила, что мне тяжело учиться. Рассказать о ситуации в семье не смогла.
В 2016 году мать отправила меня к психиатру в местную поликлинику. Отец тогда переехал в Алматы, а у меня начались первые депрессивные эпизоды и приступы агрессии. Если на меня поднимала руку мать, то я давала ей отпор, но она выставляла это так, будто я её избила. В итоге я попала к психиатру, мне поставили расстройство, связанное со вспышками агрессии. Лечения никакого не предложили, сказали: «Сиди меньше в телефоне и ложись спать пораньше».
Когда отец уехал, наконец перестала слышать эти пьяные разговоры, крики, разборки, как он бьёт по стенам или стучит кулаком по столу
Когда отец уехал, наконец перестала слышать эти пьяные разговоры, крики, разборки, как он бьёт по стенам или стучит кулаком по столу
Мы практически не виделись с того момента, как отец уехал. Разве что изредка созванивались. Он спрашивал, как у меня дела, а я дежурно отвечала, что все нормально. Мне хотелось закончить каждый разговор побыстрее, потому что я чувствовала страх, просто слыша его голос. Мама работала и не особо интересовалась моей жизнью, а моей работой было хорошо учиться и не позорить её.
После переезда отца почувствовала облегчение. Поняла, что такой тирании больше не будет. Возможно, меня даже перестанут бить. Мама, конечно, приняла эту эстафету, но женщины бьют слабее. К тому же, мама алкоголизмом не страдает, она работящий человек. Я наконец перестала слышать эти пьяные разговоры, крики, разборки, как он бьёт по стенам или стучит кулаком по столу.
С его переездом в Алматы связана своя история. Он отсидел в тюрьме за убийство своей бывшей жены и его лишили родительских прав на двух старших детей от первого брака. В 2016 году ему понадобилось уладить со своими старшими детьми некоторые юридические формальности, поэтому он уехал.
В 2018 я поступила в университет в Алматы. Он позвонил мне пьяным, начал угрожать, говорил, чтобы я не ехала. Вероятно, боялся, что мама просто скинет меня на его шею, хотя его об этом никто не просил. Потом позвонила его любовница, тоже пьяная, начала ругаться на меня матом.
Помню, как после переезда в Алматы, я ехала в автобусе и заметила человека очень похожего на моего отца. Меня охватила паника, стало тяжело дышать и я выскочила на остановке гораздо раньше, чем должна была. Сразу бросилась звонить маме, спрашивать, когда она связывалась с ним в последний раз.
За последние годы мы увиделись только раз в январе 2019 года. Я приехала с зимних каникул. Мама попросила его встретить меня с поезда, потому что я везла тяжелые вещи. Когда я слезла с поезда, то увидела очень постаревшего уставшего человека. Он проводил меня до такси, я уехала, а он позвонил мне через некоторое время — плакал, сказал, что хотел поехать со мной и помочь. Я сказала, что все в порядке, ещё увидимся, но этого не произошло.
30 декабря 2019 года отца убили. Отец вышел в магазин. Возможно, он был пьян. У него произошел конфликт с 15-летним парнем на джипе. Тот парень вышел из машины с битой и минуты за две забил его насмерть. Старший брат, с которым мой отец жил на тот момент, не говорил мне, понес ли этот парень наказание. Я даже не знаю, где похоронили отца и ни разу за год не была на его могиле.
Хотелось бы услышать простое: «Прости меня, доча»
Хотелось бы услышать простое: «Прости меня, доча»
1 января 2020 года в полдень моей матери позвонили родственники. Она задала в трубку вопрос: «Как?» Я спросила у неё, что случилось, а она ответила: «Махамбета убили». Минут на пять я застыла в непонимании. Потом появилась мысль, что, видимо, пришло его время. Затем появилась мысль, как такой человек, который причинил столько боли, просто взял и ушел, даже не извинившись, не объяснив причину, почему он так поступал со мной, почему он не захотел измениться, жалеет ли он. Хотелось бы услышать простое: «Прости меня, доча».
С 19 февраля по 19 марта 2020 года я лежала в Центре психического здоровья на Каблукова. Думаю, это косвенно связано со смертью отца. Депрессия у меня с 2016 года, но в тот период все навалилось и моё состояние ухудшилось. На тот момент я уже понимала, что могу попросить помощи. Обратилась к университетскому психологу, он направил меня к психиатру. Мне поставили диагноз — смешанное тревожно-депрессивное расстройство.
Из-за детских травм я держу эмоции в себе до того момента, пока не накипит и не выйдет мощным всплеском агрессии. Я всегда стремилась к нездоровому перфекционизму, чтобы не разочаровать абьюзивного отца. Внутри я просто уставший забитый ребёнок, который не видел любви, понимания и заботы. Механизмы, отвечающие за эмпатию и привязанности просто рассыпались. Когда человек пьёт, он губит не свою жизнь, а тех, кто вокруг.
Из-за карантина я не могу получать антидепрессанты, но по крайней мере не испытываю желания умереть. Возможно, на самом деле это не желание смерти, а желание прекратить страдания. За неимением антидепрессантов прибегаю к алкоголю, но не веду себя как отец. Выпиваю и сразу ложусь спать. Мать постоянно меня попрекает тем, что я похожа на отца-алкоголика. Из-за своего заболевания я подумываю отчислиться из университета, как когда-то сделал он. Но я не боюсь стать такой же, потому что у меня есть выбор.
Хорошо помню наш последний разговор с психологом перед выпиской. Мы обсуждали отца и пришли к выводу, что он был сломленным человеком. Он сожалел о чем-то, только будучи пьяным. Например, просил прощения у своей бывшей жены. Её звали Наталья. Вероятно, в алкоголе он хотел утопить мысли о прошлом. В своём воображении я отпустила его молодым свободным человеком с длинными волосами и в кожанке, который слушал Цоя и Высоцкого. Он всё-таки был добрым, пусть и не к своим детям. Например, какое-то время он жил со своим старшим братом, который был уже в преклонном возрасте и нуждался в помощи. К отцу могли обратиться за помощью мать с ребёнком, у которых нет денег оплатить ремонт обуви и он мог сделать это бесплатно. И меня он учил безвозмездно помогать.
Алтынай, 20
До моих 18 лет мы жили одной семьей — мама, папа, я и младший брат. Последние годы мы живем без отца, так как родители развелись.
Они познакомились, когда им было 22 года. Мой отец актюбинский, но после университета поехал служить в армию в Алматы, где жила мама. В 25 лет они поженились. Через год после свадьбы родилась я.
Я чувствовала родительскую любовь, но их взаимоотношения всегда были напряженными, потому что папа любил выпить. Были скандалы, звучали слова вроде: «Ты постоянно бухаешь», «На пиво ты деньги находишь, а на дочь нет», «Сколько можно пить? Эти ссоры я слышала на протяжении всего детства. Лет в пять я начала глубоко вникать в них и только в 16 поняла, что это не моя проблема. До этого я минимум раз в неделю внимательно слушала ругань родителей.
«Ты постоянно бухаешь», «На пиво ты деньги находишь, а на дочь нет», «Сколько можно пить?»
«Ты постоянно бухаешь», «На пиво ты деньги находишь, а на дочь нет», «Сколько можно пить?»
Отец пристрастился к алкоголю ещё до моего рождения. По рассказам мамы, у них были скандалы на эту тему до свадьбы и когда она была беременна мной. Она говорила, что когда мне было три года, он подрался и лежал в больнице с сотрясением мозга три месяца. Когда он вернулся, я его не узнала.
Люди по-разному воспринимают слово «зависимость». Врачи и обычные люди видят это каждый по-своему. Ты можешь пить каждый день и думать, что просто расслабляешься. Про отца я до сих пор не могу ничего точно понять, но могу сказать, когда он начал переходить границу.
Когда мне было десять, в семье наступили тяжелые времена. У меня родилась младшая сестра с гидроцефалией. Родители уезжали в Германию на её лечение на два месяца. Ей сделали эвтаназию и там же похоронили. Мы тяжело переносили эту потерю, и отец начал пить чаще. Родительские ссоры стали регулярными. Мне казалось, что я каждый день слушаю зацикленную кассетную запись их скандалов из-за стены.
Сейчас понимаю, что она пыталась донести до отца, как у нас много расходов, а он все пропивает
Сейчас понимаю, что она пыталась донести до отца, как у нас много расходов, а он все пропивает
Я всегда знала, что мама несчастна в этом браке. Она работала до седьмого пота, чтобы обеспечивать семью. Мы не могли позволить себе разбрасываться деньгами, но и не считали каждую копейку. При этом деньги зарабатывал не мой отец, а мать. Если бы она выбрала быть домохозяйкой, то мы бы едва сводили концы с концами и жили на 60 000 тенге в месяц. Мне кажется, что постоянный стресс сказался на её беременности моей младшей сестрой. Мама постоянно переживала из-за отца и материальных проблем, забеременела почти в сорок и в итоге родила её с тяжелым заболеванием.
К тому же, мой отец страшный манипулятор, который её не поддерживал. Он мог навязать чувство стыда и вины, выставить себя жертвой. Мама часто говорила: «Алтынай надо оплачивать репетитора» или «Нужно купить школьную форму, а у нас нет денег». Сейчас понимаю, что она пыталась донести до отца, как у нас много расходов, а он все пропивает. Но тогда мне казалось, что проблема во мне — я настолько глупая, что мне нужны репетиторы, я так быстро расту и каждый год мне нужна новая одежда. Считала себя виноватой во всех семейных проблемах, а не пьющего отца.
Думаю, мама всегда хотела развестись, но её останавливало то, что у них общие дети, а мы не можем расти без отца. Может, она себя утешала тем, что он пьёт, но хотя бы не бьёт нас. Отец говорил, что ему надо завязывать с алкоголем, но никаких шагов к этому не делал.
Он лег рядом, обнял меня, снова обдав перегаром, начал меня домогаться и называть именем матери
Он лег рядом, обнял меня, снова обдав перегаром, начал меня домогаться и называть именем матери
Когда все отошли от потери сестренки, он стал пить меньше, но алкоголь не ушел из его жизни. У меня до сих пор осталась обида на него. Бывает такое, что неприятные воспоминания искажаются, но есть пара эпизодов, которые врезались в память.
Помню, я глубокой ночью лежала в постели. В такое время я уже должна была спать, а мой отец обычно возвращался с работы и целовал меня. Тогда я просто притворилась, что сплю, когда услышала его шаги. От него ужасно пахло перегаром. Он лег рядом, обнял меня, снова обдав перегаром, начал меня домогаться и называть именем матери.
Я вскочила и побежала в комнату мамы. В тот период она страшно уставала на работе и спала без задних ног. Отец уснул в моей кровати, поэтому я пошла в гостиную и до утра не могла уснуть от отвращения. До сих пор неприятно вспоминать, как я полночи смотрела телевизор, чтобы отвлечься от мерзкого чувства.
В седьмом классе я сильно страдала от низкой самооценки. У меня к тому моменту было много комплексов и даже суицидальных мыслей. Тогда я долго решалась что-то изменить в своей внешности, которую категорически не принимала. Помню, как всё-таки исполнила желание покрасить кончики волос в красный цвет. В тот день мой отец выпивал с другом на кухне, а когда увидел меня, то начал говорить, что ему за меня стыдно. «Вот у тебя волосы крашенные, а знаешь, у кого ещё? У девушек лёгкого поведения», — сказал он, а я до сих пор борюсь с проблемами с самооценкой и ничем с ним не делюсь.
К 17 годам мне стало уже все равно, что происходит с моим отцом. Я настолько привыкла к его поведению, что перестала сопереживать ему и чувствовать эмпатию. Помню, в детстве хотела, чтобы папа бросил курить — воровала у него сигареты, ломала напополам и выбрасывала. Только недавно поняла, что он взрослый мужик, способный разобраться со своими проблемами. Больше не интересуюсь, пьёт ли он, как его здоровье, нет ли у него цирроза.
Со временем поняла, что у меня есть собственные приоритеты, а жизнь родителей — не моё дело. Их конфликты меня эмоционально извели. Когда отец говорил: «А вот твоя мать подала на развод, потому что изменила мне и нашла нового мужчину», я никак не реагировала и хотела, чтобы он просто отстал от меня.
Думая о детстве, чувствую обиду. Отец может писать мне с просьбой присматривать за младшим братом, а я расстраиваюсь и задаюсь вопросом: «А почему ты за мной в своё время не присматривал?»
Я все ещё люблю его и готова обеспечивать ему беззаботную старость. Боюсь, что отец умрет, а я так и не успею ему это дать. Стыжусь, что не испытываю к нему эмпатии, но из-за всего, что перенесла в детстве, не могу её испытывать. По натуре я добрый человек, который хочет помогать и проявлять заботу. В какой-то момент я перестала выражать её в семье, появились проблемы с доверием. Сейчас меня пугает привязанность к кому-то.
Если бы отец вкладывал в работу столько же ресурсов, сколько в алкоголизм, то мы бы жили гораздо лучше. Он эрудированный человек — знает много фактов, смотрел много фильмов и читал много книг. Он рисует, поёт и играет на гитаре. Возможно, если бы он посвящал своему творчеству столько же времени, сколько алкоголизму, то я была бы дочерью известного художника.
Он не реализовавшийся человек. По образованию он маркетолог, но вся семья знает, что это не его. Будь у него больше самоуверенности, он бы осмелился заняться любимым делом и не пил. Неудовлетворенность жизнью привела к эскапизму в виде алкоголя. Всю жизнь моя бабушка твердила ему, что он что-то делает не так, ведёт себя не так и выглядит не так. Тяжело не запить, когда тебя постоянно осуждают.
Рината, 21
В 90-е мой папа был управляющим рестораном со своей супругой. Параллельно у него был роман с моей мамой. Можно сказать, что ради неё он ушел из семьи. Меня потом полжизни корили из-за потери ресторанного бизнеса. После того как папа лишился ресторана, он работал торговым представителем, потом в строительной фирме. Затем устроился таксистом, а моя мама по сей день нигде не работает. Когда мне было десять, появился младший брат. Сейчас ему 11.
Помню, как папа в детстве бил маму, как можно было открыть шкаф на кухне и не увидеть там хлеба, но зато увидеть пузырь водки
Помню, как папа в детстве бил маму, как можно было открыть шкаф на кухне и не увидеть там хлеба, но зато увидеть пузырь водки
У родителей постоянно были долги, проблемы с банками. Мы не голодали, но в семье бывали очень тяжелые времена. По какой-то причине родители отдали меня в частную школу. Видимо, чтобы создать иллюзию, что у них есть деньги. Каждый месяц в течение четырёх классов я слышала, что мои родители должны школе. Учителя ещё и любили это озвучивать при одноклассниках.
В юности они выпивали не больше обычных молодых людей, но это переросло в алкоголизм. Помню, как папа в детстве бил маму, как можно было открыть шкаф на кухне и не увидеть там хлеба, но зато увидеть пузырь водки. Каждый вечер приходила из школы и наблюдала, как родители пьют. Мало того что они выпивали, так мама ещё и начинала ругаться с отцом. Все выливалось в скандал. Я не могла сделать уроки или поговорить по телефону с одноклассниками из-за их ссор. После очередного их скандала почувствовала, что уже не могу держать переживания в себе и хочу с кем-то поделиться. Закрылась в комнате и рассказала подруге по телефону, как мне тяжело с родителями. Мама отобрала у меня трубку с криком: «Выключи телефон!»
В 16 лет мне пришлось вызывать милицию на собственного отца, чтобы они угомонили его. Его пьянки всегда сопровождались громкими словами вроде: «Я вас убью!» Он часто угрожал нам, когда напивался. В состоянии алкогольного опьянения его постоянно надо было сдерживать, чтобы он не убил мою мать. Он был буйный, мог схватить нож и кричать, что сейчас всех нас зарежет. Помню, как прятала ножи, как мама плакала.
Я несколько дней жила на улице
Я несколько дней жила на улице
В какой-то момент я повела себя как взрослая и начала с ними разговаривать, пыталась донести, что так не пойдет. Потом, к сожалению, начала реагировать ответной агрессией, кричать на них. Я была подростком и просто зеркалила их поведение.
Я начала работать с тринадцати лет. Продавала сим-карты, раздавала листовки. Многие удивляются, говорят, что это незаконно, но можно обойти правила, если нужно быстро повзрослеть. Заработанные деньги у меня забирали родители. Я работала аниматором, зарабатывала 80 000, а им надо оплачивать аренду. При этом они всегда считали меня инфантильной и глупой. Я понятия не имела, чем они занимались, если уходили из дома, но они говорили, что это не моё дело. Естественно, я тоже им ничего не рассказывала. Они постоянно все забывали. Три года я изучала английский, но отец очень удивился тому, что я смотрю фильм на английском и все понимаю.
В частной школе учились в основном дети из обеспеченных семей и меня часто принижали из-за отсутствия возможности купить красивую одежду. Первый телефон мне подарила двоюродная сестра. Она и другие родственники часто занимали деньги моим родителям, которые строили из себя жертв и думали, что им все должны. Сейчас у них не осталось друзей, потому что они влезли в кучу долгов и не хотят отдавать.
В 17 мне пришлось съехать от родителей. Мы всегда жили на съемных квартирах. Из-за того, что моя мама не работала, им не хватило денег оплатить аренду. После того, как нас выгнали, мои родители просто разъехались. Не знаю, куда уехал отец, мама с младшим братом пошли к её подруге, а я несколько дней жила на улице. Это было лето, поэтому я просто скиталась по городу. Об этом узнала моя двоюродная сестра и приютила на время.
Даже не знаю для детей хуже болезни, чем алкоголизм родителей
Даже не знаю для детей хуже болезни, чем алкоголизм родителей
В какой-то момент отец взял себя в руки и перестал пить, но мама до сих пор страдает алкоголизмом. Она наплевала на моего младшего брата, который живёт у тети. К сожалению, у меня нет возможности его содержать. Однажды мама нашла себе собутыльницу, у которой тоже есть дети. Помню Новый год, когда нам нечего было ставить на стол, но были две пьяные женщины, а у меня с её дочерью двое детей на руках — мой младший брат и её. В прошлом году брата чуть не оставили на второй год и только после вмешательства тети у него улучшились оценки.
В 20 лет у меня резко вылезло много ментальных проблем, вызванных детскими травмами. Вроде бы я хороший человек, что-то умею, но при этом много комплексую. Например, у меня синдром отличницы. Постоянно кажется, что я должна что-то делать, чтобы меня любили.
В обществе существует мнение, что родителей нужно любить любыми, их не выбирают. Но недостаточно просто родить ребёнка. Это все равно что взять питомца, посадить в клетку, каждый день говорить, как сильно ты его любишь, но не кормить, не поить и не убирать. Со мной было точно так же. Обо мне не заботились, но каждое утро мама шлет картинки в мессенджерах и говорит, что любит. В голове моей матери существует выдуманный мир, где мы одна семья. После того, как мы разъехались она продолжала звонить мне и спрашивать, когда я вернусь. Хотя она жила у подруги, то есть, возвращаться было некуда.
Я предлагала родителям сходить к психологу, но они отказывались. Думаю, дело в казахстанском менталитете, ведь у нас принято считать, что к специалистам обращаются только психопаты, а они здоровые люди и не признают своих проблем. Мама говорит, что это не моё дело, кто я вообще такая, чтобы лезть в её жизнь.
Недавно я начала ходить к психологу. Моя мама пьёт уже лет 25. Отец, может, и избавился от зависимости, но страдает от синдрома жертвы и считает, что ему все должны приносить на блюдечке. Хотелось бы верить, что это когда-нибудь закончится. Может быть, я смогу им помочь, когда у меня будет больше денег. Но, наверное, человеку не поможешь, пока он сам не захочет. Например, мама моей подруги тоже страдает от алкоголизма. Она кодировалась, ходила к психологу, но ей ничего не помогло. Даже не знаю для детей хуже болезни, чем алкоголизм родителей.
